Дело о Чертовом зеркале - Георгий Персиков

– Погоди-ка, Хью… – прохрипел лорд. – Зачем ты взял ларец?

– Я думаю, вам он уже не понадобится, сэр. Извините, – ответил ирландец. Он стоял на верху каменной лестницы у самой двери, сгорбившись под сводом черного потолка, и улыбался.

– Хью, мальчик мой… Неужто ты предашь меня? Ради этого камня? Ведь это камень, всего лишь камень!

– Это не всего лишь камень, сэр. Это камень, который не имеет цены. С ним можно получить не только деньги, но благосклонность и власть. Настоящую власть.

– Хью, здесь столько золота, что ты можешь купить какую угодно власть! Забирай сколько хочешь!

– Нет, сэр. Золото я оставлю вам и Британской короне. Это будет достойная плата за все, что вы для меня сделали.

– Хью, ведь я вынянчил и вырастил тебя!

– Нет, сэр. Меня вынянчила моя Ирландия, которую вы, англичане, у меня отняли. Меня вырастила моя мать, которая пошла торговать своим телом, когда нам не хватало хлеба. Меня вырастил мой отец, который попал под пресс на мануфактуре, а потом спился безногим инвалидом! Впрочем, довольно болтать, сэр. Мне пора идти. – Хью поставил ларец на землю и взялся руками за каменную дверь. – А вам пора подумать о той жизни, что вы прожили, вместе с тем несчастным юношей, которого вы так просто хотели убить. Увы, спасти его, как и вас, я уже не смогу.

– Так ты мстишь? Ты мстишь мне, ирландская собака? Мстишь за то, что я сделал из тебя человека?

– Вы сделали из меня слугу, сэр. Но сегодня слуга Хью умрет вместе с вами. А родится свободный боец ирландских волонтеров, который принесет своей родине такой дар, что даст ей свободу, оружие и власть! Прощайте, сэр!

И Хью с усилием, с хрустом в позвонках оттолкнул каменную дверь. В пещеру дохнуло свежим морским воздухом, резануло по глазам тусклым солнечным светом.

* * *

Если бы вдруг верхняя часть скалы Чертово Зеркало сделалась прозрачной, как хрусталь, то сверху нам предстало бы удивительное зрелище.

Хребет прорезал насквозь длинный и узкий лаз. Его рукава шли с двух сторон: со стороны Карадагского шляха и со стороны моря, сходясь в пещере, наполненной сокровищами. В груде золотых монет на самом дне пещеры кашлял от едких испарений лорд Мак-Роберт, тщетно простиравший руки к предавшему его слуге. Чуть поодаль ворочался, приходя в себя, молодой татарин в зеленом халате. Сам же Хью, уже считавший себя бойцом Ирландского сопротивления, стоял на самой верхней ступеньке отводного хода. Он только что отворил тяжелую каменную дверь, но застыл, сам окаменев от изумления, вопреки своей кельтской невозмутимости. Да еще бы! Прямо из проема раскрытой двери на него смотрели два револьвера: Торопкова и Родина, тоже ошарашенных столь неожиданной встречей. Рядом, в том месте, где лаз выходил из горы к морю, застыл профессор Смородинов, что-то пытавшийся вытащить из своего рюкзака. Немую сцену прервал невозмутимый голос Родина.

– Все хорошо, что хорошо кончается, мистер Хью, – сказал он по-английски. – Поставьте, пожалуйста, этот сундучок. И будьте любезны отойти назад, к вашему хозяину. Только без лишней суеты: я слышал, что вы «быстры, как пуля», но уверяю вас, что пуля все-таки быстрее.

Хью долго оценивал свои шансы на молниеносный рывок, но, приняв во внимание уверенную позу Родина, державшего оружие от бедра, решил повиноваться. Он подпер сундучком каменную дверь, чтобы не задохнуться, медленно вернулся к лорду и сел на небольшой бочонок, облитый застывшим сургучом. Вслед за ним в сокровищницу вошли доктор, сыщик и профессор, сжимающий в руках альпеншток. От притока свежего воздуха лорд чуть приподнял голову и, увидев вошедших, смог вымолвить только:

– Опоздали…

Профессор Смородинов колотил себя по голове:

– Дурень, дурень, старый остолоп! Конечно, мы нашли выход из пещеры, выход, а не вход! Ординарный профессор – ты и есть самый ординарный! Ахмет‑бей в самом деле шел с сокровищами по Карадагскому шляху, заходил в пещеру, складывал награбленное и спускался, спускался к морю! Ведь с сокровищами по отвесной стене не поднимешься, а порожним спуститься куда проще!

Родин, подождав, пока профессор успокоится и примется жадно оглядывать сокровища, встал немного поодаль от британцев, стараясь держать обоих на мушке.

– Итак, джентльмены. У нас есть к вам несколько вопросов!

Лорд приподнялся на локтях и внимательно осмотрел пещеру. Наконец сказал:

– Давайте сперва вылезем из этой пещеры, если не хотим тут задохнуться. И выволоките этого молодого татарина! – он указал пальцем на тело, заваленное истлевшими парчовыми одеждами.

Тут татарин повернулся к лорду и прохрипел на чистом английском, правда, с легким акцентом:

– Сэр, вы не узнали меня?

Лорд от неожиданности вздрогнул, но потом вгляделся в грязное лицо татарина.

– Погодите… Да вы тот самый помощник профессора Смородинова! Гусев, если мне не изменяет память! Вы были тогда в музее, с перевязанной щекой! Вы, я вижу, большой любитель маскарадов, юноша! И откуда у вас в мешке взялась статуэтка витязя?

Иван закашлялся, изо рта его текли длинные слюни.

– Сэр, я все… как вы тут…

Но тут к Ивану подбежал Смородинов и крепко его обнял:

– Ваня! Ванечка, сынок! – по лицу старика катились слезы. – Ваня, что же ты натворил! Зачем же так!

– Денис Трофимович… – пролепетал Гусев. – А вы откуда тут взялись… – Он приподнялся с помощью профессора и икнул. – Ой, да тут господин из сыскного…

– Это наши друзья, мы пришли, чтобы тебе помочь, – быстро и ласково говорил ему профессор. – Ну, вставай же, надо выйти на воздух!

– Господа, не надо лишних движений! – наконец решительно сказал Торопков по-русски. – Господин Гусев, вы обвиняетесь в убийстве Никанора Стрыльникова и не в ваших интересах сейчас делать глупости! А ваше, джентльмены, присутствие здесь тоже вызывает у меня определенные вопросы! – он обратился к британцам на отвратительном английском. – Эти сокровища – имущество Российской империи!

– Но обнаружено-то оно нами, – улыбнулся лорд, – и уберите оружие, неужто вы испугались безногого старика?

Сыщик устыдился, но не убрал наган в кобуру, а просто опустил.

– Не вами, – прохрипел Иван, слабо вырываясь из рук Смородинова, – не вами! Вы следили за мной, потому и вошли сюда! И дверь вы отворили ключом в виде статуэтки витязя, который вытащили у меня из торбы!

– То есть, – подхватил Торопков, – это вы стащили «Витязя» из музея? Это вы столкнули коляску лорда с лестницы?

– Позвольте, господа! «Витязь» принадлежит мне официально, именно я его нашел, о чем имеется соответствующее нотариальное заключение! Иван был в это время в Судаке! – подал голос профессор Смородинов, – Вот свидетельство, господа! Я всегда ношу его с собой!

– В этом никто не сомневается, Денис Трофимович, – прервал его Торопков и снова обратился к кашляющему Ивану: – Это вы стащили «Витязя» из музея? Это вы столкнули коляску лорда с лестницы?

Иван обескураженно плюхнулся задом в кучу монет.

– Да вы что! – крикнул он. – Я побежал за этим проклятым Стрыльниковым, и уже садился в коляску, когда услышал этот грохот! Ничего я не толкал и ничего не крал!

– Здесь никаких сомнений быть не может, – улыбнулся Родин, указывая дулом на сак. – Фигурку витязя украли вы, джентльмены? Я думаю, этот карнавал с падением с лестницы и фальшивым удушением вы устроили сами, так ведь? Я сразу понял по отпечаткам на вашей шее, мистер Хью, что это были ваши собственные пальцы. Так?

Ирландец кивнул с недовольной улыбкой, а лорд поглядел в ту сторону, куда указывал Георгий, и увидел статуэтку в глубине раскрытого саквояжа.

– В самом деле, эту дешевую подделку забрал Хью, – с улыбкой сказал он. – Вышло недоразумение, и мы готовы за него заплатить. Сколько? Пять пенсов? Ведь этот грубый истуканчик, щелкунчик для орехов, дороже стоить не может. Вот вам с лихвой, – и он, захватив из кучи золота пригоршню динаров, швырнул в сторону сыщиков и Смородинова.

– Я же говорил вам, что украденная статуэтка – подделка! – крикнул профессор. – Она не имеет никакого отношения к сокровищам Ахмет‑бея. Господа британцы совершили недостойную ученых кражу, но… если бы не Иван, им бы никогда сюда не войти!

– Откуда же «Витязь» взялся у господина Гусева? – спросил Торопков. – Я что-то совсем запутался…

В пещере повисла пауза, которую прервал Родин. Он подошел к саквояжу лорда Мак-Роберта и бесцеремонно извлек оттуда статуэтку витязя. А потом и вторую. Витязи отличались даже с первого взгляда, словно прекрасный Исак и уродливый Ихав: первый, прекрасно изваянный и покрытый золотом, горделиво воздевал меч к небесам, второй же был грубо вырезан из куска мрамора и покрыт позолотой, которая почти вся облупилась.